Газета «Аргументы и Факты» опубликовала интересную статью на тему: «Надо ли запрещать вывозить детей с онкологией на лечение за границу? Можно ли вылечить их в России?» Представляем Вашему вниманию данную статью:

«Чиновники предлагают запретить вывозить пациентов на лечение за границу, объясняя это тем, что все заболевания можно вылечить в России. Что думают по этому поводу врачи – практики? Об этом – наш разговор с Маргаритой Белогуровой, ведущим детским онкологом, доктором медицинских наук, заведующей отделением детской онкологии ГБ № 31 (Санкт-Петербург), заведующей кафедрой онкологии Санкт- Петербургского государственного педиатрического медицинского университета.

Лидия Юдина, «АиФ»: Маргарита Борисовна, недавно была дана отмашка взять работу благотворительных фондов, отправляющих тяжелых пациентов на лечение за рубеж « под контроль». Мы знаем, что обычно после такой рекомендации, данной сверху, благотворителям «перекрывают кислород». Как это скажется на онкобольных детях - ведь обычно на лечение за рубеж отправляют именно их?

Маргарита Белогурова: Безусловно, всем хочется, чтобы значительные суммы, собранные на лечение этих детей, расходовались разумно. Например, чтобы оплачивалось лечение, которое невозможно получить в нашей стране. Например, в России нет ни одной установки протонного облучения (щадящей, точечной процедуры, при которой облучается только зона опухоли и не затрагиваются прилегающие ткани, что исключительно важно для растущего организма). Когда у нас появляется маленький пациент, нуждающийся в таком лечении, мы всегда обращаемся за помощью в благотворительные фонды. Бывают случаи, когда ребенку только поставили диагноз и еще не начинали лечить, а родители сразу начинают теребить благотворителей со словами «здесь все плохо, врачи ни на что не способны, отправьте нас за границу». Это неправильно – ведь на деньги, собранные ребенку, который требует обычного стандартного лечения, можно было помочь другому малышу, реально нуждающемуся в лечении за границей. Поэтому мы считаем, что при благотворительных фондах обязательно должен быть консилиум экспертов.

С другой стороны, часто возникает ситуация: благотворитель хочет через фонд оплатить лечение конкретного ребенка, который тронул его сердце - зачем ему мешать? Мы знаем случаи, когда наши врачи считали ребенка бесперспективным, а ему помогло экспериментальное лечение за границей.  

Лидия Юдина, «АиФ»: Но экспериментальное лечение часто называют «терапией отчаяния» с очень низким КПД…

Маргарита Белогурова: Любое новое лекарство, которое появляется на рынке, сначала назначают тяжелым больным, которым не помогло стандартное лечение. И мы знаем множество пациентов, которые выкарабкались именно благодаря нестандартному лечению и немало препаратов, которые из разряда экспериментальных перешли в стандарты лечения. Кстати, на базе нашей клиники проходят клинические исследования новых препаратов в рамках международных программ. Называть это экспериментами можно с большой натяжкой, так как все эти препараты с потенциально просчитанным эффектом.

Лидия Юдина, «АиФ»: Чиновники ратуют за лечение в России еще и потому, что сегодня все виды высотехнологической помощи можно получить на родине.

Маргарита Белогурова: Безусловно, практически все современные технологии лечения онкологических заболеваний в нашей стране освоены и результаты этого лечения сопоставимы с лечением за границей. Но нельзя забывать, что в России есть только шесть центров в трех городах, в которых осуществляется трансплантация костного мозга ( в Москве, Санкт-Петербурге и Екатеринбурге) и среднее время ожидания лечения в них - три - четыре месяца.

Но дети не могут ждать. У них, в отличие от взрослых, рак развивается стремительно и агрессивно. У некоторых опухолей скорость удвоения опухолевой массы - одни сутки. Очередь для детей со злокачественными опухолями равносильна смертному приговору.

Поэтому абсолютно правы родители, которые в такой ситуации обращаются в благотворительные фонды. Если не начать лечение сегодня, завтра ребенка уже будет не спасти.

Лидия Юдина, «АиФ»: Благотворительные фонды обвиняют в жульничестве и пособничестве рекрутам из зарубежных клиник…

Маргарита Белогурова: Мошенников везде хватает. Не только пациентов, но и врачей забрасывают всевозможными предложениями, обещая откат за каждого направленного к ним пациента. Но врачей трудно ввести в заблуждение - каждый специалист знает, какая западная клиника, на чем специализируется и где самые лучшие результаты лечения. Мы нередко напрямую обращаемся в те клиники, где нашим пациентам действительно могут помочь. Поэтому необходим контакт между врачами и благотворителями.

Лидия Юдина, «АиФ»: Как вы восприняли закон об ограничении закупок импортного оборудования?

Маргарита Белогурова: Я не сомневаюсь в возможностях нашей страны производить качественное оборудование. Другое дело, что такие законы должны приниматься, когда есть уверенность, что отечественные аналоги, доказавшие если не свои преимущества, то хотя бы эквивалентность зарубежным, существуют. А пока отечественных томографов врачи не видели. Другой вопрос - обслуживание этой техники. Сегодня даже ЧП в космосе объясняются наличием на орбите контрафактных деталей, а если такие томографы будут поставляться в больницы? Через месяц медицина встанет.

Другой больной вопрос – лекарства. По существующему закону стационары должны закупать препараты по минимальным ценам. Поэтому недобросовестные производители идут на лукавство - они создают непроверенные дженерики на основе действующего вещества их оригинальных препаратов, выставляют цену на рубль дешевле и радостно потирают руки, понимая, что их препарат мы просто обязаны закупить.

Лидия Юдина, «АиФ»: Есть печальная статистика –2/3 детской онкологии в России диагностируется на поздних стадиях… 

Маргарита Белогурова: Самая высокая заболеваемость онкологическими заболеваниями в детском возрасте - у детей до года. Это мировая статистика. В нашей стране - пик приходится на старшие возрастные группы, именно потому, что мы «пропускаем» грудничковые опухоли и диагностируем только запущенный процесс. Есть объективные причины - у детей опухоли растут часто в местах, недоступных глазу (живот, головной мозг) и долго не дают симптомов. С учетом этой особенности была создана программа диспансеризации детей, но она не выполняется ни родителями (которые считают, что раз жалоб нет, нечего хватать заразу по поликлиникам), ни врачами (которые либо из-за запарки, либо из- за неграмотности забывают измерить ребенку объем головы или отправить его на плановое УЗИ). Хотя грамотный врач, который имеет современный аппарат и правильно ставит датчики, может обнаружить опухоль в зародыше.

Лидия Юдина, «АиФ»: Что должно насторожить врачей и родителей?

Маргарита Белогурова: Многие надеются, что о наличии опухоли можно узнать по анализу крови. Это заблуждение - даже при лейкозах анализ крови бывает чистым, как слеза. В первую очередь нужно обращать внимание на состояние ребенка. Насторожить должны: немотивированная усталость, бледность, желание прилечь, рвота по утрам. А если уже появились головные боли, необъяснимые синяки, рвота фонтаном – к врачу нужно бежать со всех ног.

Лидия Юдина, «АиФ»: Почему у детей, не имеющих вредных привычек и ведущих здоровый образ жизни, возникает рак?

Маргарита Белогурова: В группе риска – дети с пороками развития и генетическими синдромами. У детей опухоли преимущественно эмбриональной природы. Если при закладке произошел какой-то сбой или ошибка (порок сердца, неопущение яичка, удвоение почки или ребенок – носитель патологического гена) - за таким ребенком нужно пристально следить – вовремя проходить врачей – специалистов (узкие специалисты знают ассоциативные связи патологии и видов опухолей) и дважды в год делать УЗИ.

Лидия Юдина, «АиФ»: Много говорят о связи возникновения рака и регионов проживания…

Маргарита Белогурова: Раковых регионов в России нет. Хотя и есть предположения о наличии связей между радиационным излучением и онкологией, после Чернобыля, например, ждали всплеска лейкемий (как это было после Хиросимы). Но, к счастью, этого не случилось. Мы получили только резкое увеличение (в 30 раз) рака щитовидной железы (крайне редкого у детей), но в целом ситуация в проблемных областях гораздо спокойнее, чем ожидали онкологи.

Лидия Юдина, «АиФ»: С какой стороны онкологи ждут прорыва в лечении онкологии у детей?

Маргарита Белогурова: Прорыв уже произошел в 90-х годах прошлого века, когда в Россию пришел метод интенсивного лечения детской онкологии, благодаря которому выживаемость пациентов в ведущих онкологических центрах увеличилась до 75- 80%, а при некоторых видах опухолей - до 90% (ранее выживали не более 30%, а при лейкозах – не более 10%). Но в России такое лечение доступно в единичных клиниках. Наша задача - сделать так, чтобы оно было доступно повсеместно. Вот это и будет наш главный прорыв.»

Источник: Еженедельник «Аргументы и Факты».